1. Основные критерии научной школы
2. Характеристика Новосибирского экономико-социологического
коллектива как школы
3. НЭСШ как самобытный феномен российской
науки
4. Значение НЭСШ в дореформенный период
5. Новосибирская экономико-социологическая
школа в 90-е годы
Список литературы
Сегодня нередко можно слышать, что в российской социологии
не было, да и не могло быть научных школ: одни считают ее для этого слишком
молодой наукой, другие, объявляя социологию служанкой КПСС, - вообще не
признают ее наукой. Порой акцентируется и деление современной российской
социологии на столичную и провинциальную, с приписыванием последней признаков
вырождения. Эти высказывания безусловно имеют под собой почву, но в то
же время сложившаяся ситуация не столь однозначна. На примере новосибирского
экономико - социологического коллектива мы хотели бы показать, что и в
прежней советской социологии ( в том числе “провинциальной”) были подлинно
научные школы, которые сохранились и даже развиваются в настоящее время,
несмотря на трудности переходного периода. Попытаемся обосновать это утверждение,
опираясь не столько на эмоции, сколько на основные критерии, предъявляемые
к понятию “научная школа”.
Обозначенные критерии не следует понимать однозначно: как показывает опыт разных научных Школ, они могут проявляться весьма многообразно.
Так, одни школы (Дюркгеймовская социологическая школа, школа Ле Пле, психологическая школа А.Н.Леонтьева и т.д.) отличаются наличием лишь одного яркого научного лидера, являющегося внешним олицетворением данной школы и придающего ей собственное имя. Для других, напротив, характерно несколько сильных лидеров, прокладывающих новые пути в одной или ряде научных областей (как, например, в Чикагской школе социологии). Иными словами, число лидеров не имеет особого значения - важно, чтобы они были не просто организаторами, а новаторами, разрабатывающими оригинальные теории и создающими новые научные направления.
Соответственно одни школы строятся исключительно вокруг единой научной парадигмы, теории или специфической методологии, разрабатываемой лидером школы, другие -отличаются широтой теоретических ориентаций, сосуществованием разных теоретических подходов, среди которых нет явно доминирующих. Они консолидируются на иных основах: общей проблемной ориентации, едином объекте или методологии исследования. Например, в той же Чикагской школе социально-экологическое направление играло хотя и центральную, но не доминирующую роль. Разные теоретические направления этой школы объединяла ориентация на локальные исследования города и решение конкретных практических проблем его функционирования.
Феномен школы с необходимостью предполагает наличие учеников и последователей, которые обеспечивают преемственность и развитие сложившейся в рамках школы научной традиции. Эта преемственность осуществляется по разным каналам: через регулярное пополнение молодыми учеными, подготавливаемыми старшими представителями данной школы, сотрудничество разных поколений ученых, коллективный характер исследовательской работы, постоянный (формальный и неформальный) квалификационный рост ученых, работающих в парадигме данной школы.
Окончательно институционализирует научное сообщество как научную школу внешнее признание результатов ее деятельности. Речь идет не только о том, что результаты исследований отдельных (пусть и многих) представителей научного коллектива получают высокую оценку научной общественности (публикуются в ведущих зарубежных и отечественных журналах, активно цитируются, рецензируются, используются представителями других научных коллективов в качестве теоретических, методологических или методических основ их собственных исследований и пр.). Главное то, что несмотря на разноплановость научных исследований и многообразие получаемых результатов, научная общественность воспринимает данный коллектив как единое оригинальное целое, как самостоятельную научную школу.
С учетом сказанного выше, под научной школой будем понимать
такой научный коллектив или сообщество, который консолидируется вокруг
одного или нескольких лидеров-новаторов на основе оригинальной научной
парадигмы, методологии, проблемных или теоретических ориентаций; сообщество,
имеющее устойчивые механизмы воспроизводства, обеспечивающие преемственность
научной традиции, и получившее общественное признание.
2. Характеристика Новосибирского экономико-социологического коллектива как школы
Исходя из выделенных критериев, попытаемся показать, что Новосибирская экономико-социологическая школа (НЭСШ) представляет собой одно из наиболее влиятельных течений в российской общественной науке 60-90-х годов, и что она оказала существенное воздействие на развитие социологии в советский период и, особенно, на институционализацию экономической социологии как самостоятельной научной дисциплины.
Лидером НЭСШ на всем протяжении ее становления и развития являлась Т.И.Заславская. Именно она разрабатывала оригинальные концепции и теории, каждая из которых открывала новый этап в поступательном развитии школы. И именно на базе возглавлявшегося Т.И. Заславской отдела социальных проблем Института экономики и ОПП СО АН, а также руководимого ею (с 1984 г.) журнала “Известия СО АН: серия экономики и прикладной социологии” организационно оформилась НЭСШ. Другим крупным теоретиком и создателем НЭСШ была д.э.н. Р.В.Рывкина. Вместе они сыграли решающую роль в социологизации преимущественно экономического коллектива, его движении от социальной экономики к экономической социологии. На подготовительном этапе большой вклад в становление НЭСШ внесли такие известные ученые, работавшие в ИЭиОПП и НГУ в 60-х годах, как акад. А. Г. Аганбегян, чл.-корр. АН СССР Г.А. Пруденский, д.э.н. В.Д. Патрушев, д.э.н. В.Э. Шляпентох, д.ф.н. В.Н. Шубкин, д.э.н. Е.Г. Антосенков и др.
Экономико-социологическая ориентация, определяющая сегодняшнее лицо НЭСШ, сложилась не сразу. В ее оформлении можно выделить два крупных этапа, которые с позиции сегодняшнего дня условно будем называть допарадигмальным и парадигмальным.
На допарадигмальном этапе научный профиль школы можно охарактеризовать как социальную экономику. На этом этапе акцент делался на исследовании социальных факторов и социальных последствий конкретных экономических явлений и процессов. Уже тогда преимущество отдавалось социологическим методам сбора информации, которые дополнялись статистическими данными. Коллектив объединялся на довольно широкой основе: объекты исследования – экономические процессы и явления – рассматривались преимущественно под социальным и, гораздо реже, под социологическим углом зрения. Именно это в то время сильнее всего отличало новосибирский коллектив как от сугубо экономических научных сообществ, так и от других социологических коллективов (школ), формировавшихся на иных теоретико-методологических основах (философской, социально-психологической, социокультурной и др.).
Реализуемая на этом этапе социально-экономическая парадигма способствовала появлению ряда оригинальных теоретико-методологических концепций и оформлению коллектива как самостоятельной научной Школы российской социологии. К числу наиболее важных научных прорывов, на наш взгляд, с полным основанием можно отнести: концепцию миграции сельского населения в города; концепцию города и села как относительно самостоятельных и взаимодополняющих подсистем общества, имеющих долгую перспективу сосуществования; системный подход к изучению сельского сектора как специфической подсистемы общества; концепции социально-территориальной структуры общества и его элементов.
Сегодня концептуальное значение этого этапа видится в том, что он подготовил следующий крупный научный прорыв, показав ограниченность социально-экономической перспективы и необходимость разработки принципиально новой экономико-социологической парадигмы.
На следующем - парадигмальном - этапе теоретикам НЭСШ удалось заложить основы отсутствовавшего в СССР важного научного направления - экономической социологии. Стремясь выявить реальные закономерности развития и функционирования советской экономической системы они обнаружили, что традиционная (официально допускаемая политэкономическая) парадигма не позволяет этого сделать. В результате была разработана и предложена концепция “ социального механизма развития социалистической экономики” (СМРЭ). Категория СМРЭ стала центральной в авторской интерпретации экономической социологии. С этого момента ученики и последователи Т.И.Заславской и Р.В. Рывкиной начинают работу над реализацией конкретных проекций СМРЭ на примере аграрного сектора общества и отдельных сфер городского хозяйства. Влияние экономико-социологического направления исследований на работу отдела на этом этапе постоянно усиливалось, захватывая и другие направления. Развиваясь в принципе за пределами методологии СМРЭ, они, тем не менее, по своему содержанию становились все более экономико-социологическими.
Таким образом, по мере становления школы усиливалась тенденция к переходу от преимущественно социально- экономической ориентации к социолого-экономической. В результате сформировалась новая парадигма, центром которой стала концепция СМРЭ. Вокруг нее объединялось около трети всех сотрудников отдела. В основном это были ученики Т.И.Заславской и Р.В. Рывкиной, но не только они. Поскольку эта концепция разрабатывалась и реализовывалась на примере аграрного сектора общества, то последователями и соратниками основных авторов концепции с самого начала стали д.с.н. Калугина З.И. (аграрная социология) и д.э.н. Смирнов В.Д. (разработка и внедрение новых форм хозяйствования на селе).
Наряду с этим магистральным направлением в рамках НЭСШ развивались и другие направления, лидеры которых также составили своего рода ядро Школы: д.ф.н. Артемов В.А. (исследования времени населения), д.э.н. Антосенков Е.Г. и к.э.н. Куприянова З.В. (движение кадров в промышленности и строительстве), д.с.н. Герчиков В.И. ( индустриальная социология), к.э.н. Калмык В.А. (трудовые ресурсы, отношение к труду, уровень жизни), к.э.н.Хахулина Л.А., Тапилина В.С. ( уровень и качество жизни), д.э.н. Бородкин Ф.М., д.э.н. Соболева С.В. (моделирование социально-демографических процессов), к.ф.-м.н. Миркин Б.Г., к.ф.-м.н. Трофимов В.А., к.ф.-м.н. П.С.Ростовцев ( математические методы обработки и анализа социологических данных).
Однако, несмотря на сложившуюся многоядерность школы, она представляла собой, на наш взгляд, глубоко интегрированное научное сообщество. Становление НЭСШ прошло путь от первоначально разрозненных научных коллективов, соединенных в рамках отдела чисто формально, до высоко консолидированного коллектива, сплотившегося на базе общей теоретической ориентации вокруг руководителя отдела как своего формального и неформального лидера. Научное влияние Т.И. Заславской в отделе было необычайно велико и, конечно, выходило за рамки сектора, которым она непосредственно руководила. Во всяком случае, во внешней среде весь отдел, как правило, ассоциировался с ее Школой.
Консолидация коллектива осуществлялась по нескольким каналам. Главный из них – научно-методологический: формирование общей теоретической платформы исследования, единой системы используемых понятий, общего языка. Традицией было коллективное обсуждение замыслов и результатов частных исследований на общеотдельских методологических семинарах и научных советах, “мозговые атаки”, взаимное консультирование, рецензирование, взаимопомощь, дискуссии. Интенсивные научные контакты вносили элементы “методологического общего” в каждое теоретическое направление и постепенно все в большей и большей мере способствовали слиянию исследований в единое русло.
Интеграции способствовало и то обстоятельство, что в центре внимания было многосторонее изучение крупных социальных объектов (будь то села, города, регионы, предприятия и пр.), одновременно исследовавшихся представителями разных “ядер” в ходе регулярных экспедиций коллектива по Сибири и Дальнему Востоку. Кроме того, постепенно расширялся и предмет исследования: от изучения отдельных актуальных процессов ( например, миграции населения) коллектив перешел к комплексному исследованию социально-экономической жизни отдельных территориальных единиц. Это создавало устойчивую потребность во взаимодействии между разными элементами организационной структуры отдела ( регион и система расселения, города и промышленность, село и АПК и др.), а также между его предметными “ядрами” ( демография, труд, досуг, доходы, потребление, образ жизни, культура, социальная структура и социальные процессы).
Формированию единой методологии школы способствовала и внутриотдельская восходящая мобильность ее представителей: бывшие ученики лидеров школы становились руководителями отдельных “ядер”, которые, в свою очередь, превращались из автономных, изолированных структур в самостоятельные проекции единого целого, своеобразные “ветви одного дерева”.
И, наконец, немаловажную роль в интеграции коллектива сыграла его социально-психологическая консолидация на базе общего отношения к науке как важной жизненной ценности, демократический стиль отношения в рамках научной иерархии, сочетание взаимной поддержки с научной требовательностью, морально-ценностный климат.
Отличительной чертой развития НЭСШ являлась надежная институциональная база: постоянное воспроизводство коллектива за счет лучших выпускников социологической специализации экономического факультета НГУ и аспирантуры при Институте по специальности “прикладная социология”. Основными Учителями, притягивавшими молодежь и уделявшими много времени и сил ее квалификационному росту, были Т.И. Заславская и Р.В. Рывкина. Так что к концу 80-х годов школа состояла, по крайней мере, из двух поколений учеников, уже имевших собственное имя в науке.
Первое поколение учеников Т.И. Заславской сформировалось в рамках двух разработанных ею концепций – “миграционной” и “механизменной”: к.э.н. Л.В.Корель ( миграция населения), к.э.н. Л.А. Хахулина (трудовая мобильность), д.э.н. Соболева С.В. ( социальная демография), к.э.н. Е.Е.Горяченко, к.э.н. В.И. Федосеев, д.с.н. Троцковский (социально-территориальная структура села, территориальная “проекция” СМРЭ), к.э.н. А.Н.Шапошников (социальный механизм распределительных отношений). Второе поколение учеников развивалось преимущественно в рамках экономической социологии вообще и методологии СМРЭ в частности: к.э.н. С.Г. Крапчан (социально-региональная структура), к.э.н. М.А.Шабанова (территориальное поведение в рамках СМРЭ, включая “шабашничество”), к.с.н. О.Э. Бессонова (социально – экономический механизм жилищных отношений). Более того, ученики первого поколения со временем сами становились научными руководителями приходящих в отдел молодых исследователей. Те же, в свою очередь, выросли в опытных преподавателей, а к.с.н. Т.Ю.Богомолова с 1998г. возглавляет кафедру общей социологии экономического факультета НГУ.
Ученики Р.В. Рывкиной под ее руководством получили оригинальные результаты в разработке другой “проекции” СМРЭ – социально-управленческого механизма развития экономики на примере аграрного сектора: к.э.н. Л.Я.Косалс (социальный механизм инновационных процессов), к.э.н. Е.В.Косалс (концепция социально-экономического механизма регуляции трудового поведения), к.э.н.С.Ю. Павленко (механизм регулирования управленческих взаимодействий), к.с.н. О.В.Шарнина ( ролевая дезорганизация производственной деятельности руководителей и специалистов), к.с.н. Л.Потехина ( роль специалистов сельского хозяйства в управлении производством), к.ф.-м.н. Суховский М.Л. ( кадровый механизм и социальные качества руководителей и специалистов) и др.
Число молодых исследователей, желающих остаться в отделе, всегда было намного больше числа имеющихся мест. Поэтому многие из учеников Т.И.Заславской и Р.В. Рывкиной привносили традиции НЭСШ в другие научные коллективы. Сама же НЭСШ к концу 80-х годов имела многопоколенную возрастную структуру и регулярно пополнялась молодыми учеными, подготавливаемыми в рамках самой школы. Это не только позволяло сохранять преемственность научной традиции, но и привносило в нее новые элементы, стимулировало дальнейший научный поиск.
Внешнее признание новосибирского экономико-социологического коллектива как самостоятельной научной школы пришло еще в период разработки первых теоретико-методологических концепций. В частности, уже первая разработанная в Новосибирске социологическая концепция миграции населения позволила научному сообществу квалифицировать новосибирский коллектив как особую научную школу со всеми ее характерными чертами: системным подходом, широкомасштабностью исследований, фундаментальностью и универсальностью выводов, сочетанием статистических и социологических методов, добротностью разработки теоретических и методических вопросов, широким использованием математического моделирования.
“ С конца 60-х гг. началось формирование нескольких научных центров по изучению миграции населения, имеющих собственное лицо и достаточно определенную проблемную специализацию. В первую очередь необходимо отметить коллектив социологов, сложившийся под руководством Т.И.Заславской, благодаря чему принципиально изменился подход к изучению миграции.…В основе всех работ лежал системный подход;…параллельно шла активная разработка теоретико-методологических и методических вопросов социологической науки… Начиная с исследования школы Т.И. Заславской, миграция стала изучаться не только статистическими, но и социологическими методами – с позиции миграционного поведения… Добротность разработки теоретических и методических вопросов изучения миграционного поведения в сочетании с широким использованием математического моделирования позволили коллективу авторов добиться важных результатов не только в понимании движущих сил сельско-городской миграции, но и по широкому кругу смежных проблем.” [1].
Последующие концепции также получили высокую оценку научной общественности и связывались с достижениями новосибирского коллектива как школы. “Новосибирская школа Т.И. Заславской получила интересные результаты в области системного анализа сельских регионов.” [2]. Высокую оценку получили и стратификационные исследования НЭСШ. Так, авторы монографии "Социальная стратификация" относят труды новосибирской школы в этой области к числу наиболее фундаментальных подходов. [3]. Более того, методология СМРЭ, по признанию ведущих социологов, в конце 80-х – начале 90-х гг. способствовала формированию новой парадигмы в исследованиях социальной структуры и стратификации российского общества. “Разрабатывавшаяся с начала 80-х гг. новосибирскими социологами под рук. Т.И. Заславской экономическая социология диктовала изучение всего комплекса социальных регуляторов экономики, ее социального механизма. Речь шла о дифференциации “ взаимодействия субъектов власти, взаимодействия в иерархии управления”, позиции разных социальных групп в перестройке…” [4].
Импульс, данный НЭСШ развитию экономической социологии в России, способствовал количественному и качественному росту экономико-социологических исследований в 90-е годы. В это время НЭСШ становится общепризнанной “родиной” отечественной экономической социологии. [5]. В новом учебнике по экономической социологии (1997г) утверждается, что “ первая серьезная попытка категоризации экономической социологии как таковой была предпринята в работах новосибирской школы. Она суммирована в книге Т.И. Заславской и Р.В. Рывкиной “Социология экономической жизни”, вышедшей в 1991г.” [6]. Методологической основой построений автора этой книги, наряду с рядом научных направлений американской и западно-европейской социологической мысли, выступает и российская экономическая социология в понимании Т.И.Заславской и Р.В. Рывкиной.
Научной общественностью признаются и структурные особенности школы, в частности ее “многоядерность”. Так, отмечается, что “в новосибирской школе доминировали аграрная социология ( Т.И.Заславская), социальное планирование ( В.И. Герчиков), социология управления ( Р.В. Рывкина), социальный конфликт ( Ф.Бородкин)” [7]. В последнее время появляются специальные работы обобщающего характера по исследованию Новосибирской экономико-социологической школы как целостного феномена, выполненные на средства зарубежных грантов [8]. Эта тема привлекает студенческую молодежь и становится предметом дипломных проектов.
Подытоживая, можно сказать, что каждый научный прорыв
Новосибирской экономико-социологической школы получал высокую оценку российского
научного сообщества, причем само возникновение и функционирование этой
школы признано важной вехой в развитии российской социологической мысли.
Отличительные особенности Новосибирской экономико-социологической Школы, с нашей точки зрения, особо ярко проявились прежде всего в личности лидера, в характере взаимоотношений между учителями и учениками, между представителями ученых разных поколений, а также в научной культуре и методах исследовательской работы.
Т.И.Заславская в наших глазах была человеком, для которого наука - главная жизненная ценность. Именно этим она притягивала многих своих учеников, и именно на этой основе формировался круг исследователей, вместе с которыми она работала. Имманентными чертами исследовательской атмосферы школы были высокая требовательность на фоне общей доброжелательности, открытый характер критики, ее конструктивность, поддержка самостоятельного научного поиска, приоритетное внимание к молодежи. Со временем все это стало традицией новосибирского научного коллектива.
Отношения научного лидера с учениками строились по принципу “обучение – беседа”, а не “обучение – лекция”. Т.И. Заславская старалась поддержать самостоятельный творческий поиск, и лишь в случае крайней необходимости – корректировала его. Причем делалось это не через готовые рецепты - указания, как и что нужно сделать, а через “проблемные” вопросы-размышления. Так что в любом случае всегда имелась возможность проявиться и сохраниться индивидуальности. А процесс обучения молодых исследователей представал как сотворчество с большим Мастером. Иными словами, Т.И. Заславская, как нам кажется, стремилась воспитать не столько учеников, копирующих ее теоретико-методологические ориентации, сколько учеников - самостоятельных исследователей, которые в будущем смогут сами прокладывать новые пути в науке.
Другим крупным педагогом Новосибирской экономико-социологической школы была Р.В. Рывкина. В ее модели обучения молодых исследователей и студентов преобладала работа мобильными творческими группами, в которых тесно сотрудничали как дипломники, так и уже сформировавшиеся ученые. Пионерные темы, постоянные “мозговые атаки”, проверка идей на прочность на стадии их выдвижения, взаимопомощь исследователей разных поколений, партнерские отношения со студентами – вот те характерные черты, которые, на наш взгляд, в первую очередь отличали модель “Учитель-ученик”, реализуемую Р.В.Рывкиной.
Справедливости ради, заметим, что поскольку Т.И. Заславская и Р.В.Рывкина всегда работали в одном секторе, то приходящие в сектор молодые исследователи получали возможность для творческих контактов с ними обеими. Так что многие представители НЭСШ сегодня осознают существенное творческое влияние на их судьбы обоих Учителей школы.
Чтобы более детально передать особенности процесса приобщения к науке молодежи в рамках НЭСШ, вкратце остановимся на том, как это происходило – начиная со студенческой скамьи и кончая защитой кандидатских диссертаций.
Студенты приходили на стажировку в отдел на 4 курсе университета и работали над дипломным проектом два полных года. Каждый выбирал себе научного руководителя из числа сотрудников отдела в соответствии с интересующей его темой, но одновременно всеми ими (а было их, как правило, 8-10 человек) занимались главные теоретики и методологи отдела Т.И.Заславская и Р.В. Рывкина. Сначала Р.В.Рывкина читала два вводных курса – один по общей социологии, другой – по методологии конкретного социологического исследования. Затем она “передавала” студентов Т.И.Заславской, которая вела спецсеминар по методологии научного исследования на примере дипломных проектов. На занятиях студенты шаг за шагом овладевали методологией научного исследования: от постановки целей к разработке теоретической схемы внешних и внутренних связей предмета, и далее - к выдвижению системы частных задач и гипотез, разработке системы индикаторов, ее операционализации и т.д.
На занятиях спецсеминара студенты обосновывали каждый элемент методической программы своего дипломного исследования. При этом они учились не только излагать свои идеи, но и отстаивать их, отвечая на вопросы сокурсников и руководителя семинара, а также реагируя на замечания двух оппонентов, назначавшихся из числа студентов. После таких устных неформальных обсуждений и последующей доработки материалов, они сдавались руководителю в письменном виде. Причем по каждому элементу методической программы студент получал письменные замечания, размышления и советы лидера школы. Готовая методическая программа исследования обычно становилась первой главой дипломного проекта, так что, по существу, каждый студент имел уникальную возможность работать над ней под руководством главных теоретиков отдела, являвшихся одновременно и лидерами российской социологии.
Следующей ступенью в приобщении молодежи к научным традициям НЭСШ была аспирантура, в которую приходили выпускники Новосибирского государственного университета, уже прошедшие двухгодичную подготовку по социологической специализации в отделе и проявившие способности к научной деятельности. Работа с аспирантами строилась индивидуально и неформально, каждый получал самостоятельности ровно столько, “сколько мог унести”. Во взаимодействии с учениками преобладали личностные беседы, творческий диалог единомышленников, ориентация на открытие нового знания о российской реальности. Формальный подход к работе над диссертацией (“диссертация ради диссертации”) всегда был чужд Новосибирской экономико-социологической школе. Правда, из-за этого защиты диссертаций нередко отодвигались на второй план самими исследователями. Зато сразу после защиты кандидатских диссертаций, по существу, все работы публиковались издательством “Наука” в виде индивидуальных монографий, а их авторы уже имели собственное имя в науке. И это также стало специфической чертой НЭСШ.
Очень важной научной традицией школы была обязательная предварительная разработка методических программ и инструментария исследования. Использование анкет и других инструментов, не обоснованных соответствующей методической программой и не прошедших научного обсуждения, запрещалось. Само же обсуждение происходило неформально, причем часто не один раз, поскольку требования были высоки, равно как и стремление им соответствовать.
Самобытность НЭСШ придавала также значительно большая, чем в других центрах, свобода исследования и научных дискуссий. В значительной степени это было связано как с территориальной отдаленностью Новосибирского Академгородка от Москвы, так и с высоким научным статусом руководителя отдела: уже в 1968г. Т.И.Заславская была избрана членом-корреспондентом, а в 1981г. – действительным членом АН СССР. Самые новые и острые научные темы обсуждались на постоянно действовавшем методологическом семинаре, которым руководила Р.В.Рывкина. На нем обсуждались новые идеи как представителей НЭСШ, так и ярких зарубежных ученых, приезжавших в Академгородок. Активно дискутировались и доходившие сюда по разным каналам (формальным и неформальным) работы западных социологов. В результате территориальная обособленность не сопровождалась обособленностью научной. Напротив, всегда имелась возможность соотнести текущие исследования отдела с передовыми рубежами научной мысли, получать интеллектуальный заряд для дальнейших научных поисков, расширять исследовательские горизонты.
Отличительной особенностью НЭСШ на всех этапах была погруженность в реальную жизнь изучавшихся социально-экономических объектов, тесные контакты с местными органами власти, хозяйственными руководителями, населением, “некабинетный” стиль научного поиска. В частности, это обеспечивалось регулярными социологическими экспедициями в сельские районы и города разных регионов Сибири. Эта установка на проблемы объекта не позволяла оторваться от реальных закономерностей развития российского общества, уйти в “научную” схоластику, несмотря на жесткость идеологического давления на общественную науку в советский период.
И, наконец, многие научные прорывы НЭСШ не были бы возможны
без использования математических методов. В свое время именно здесь вышла
первая книга “Количественные методы в социологических исследованиях”, которая
дала толчок своеобразному математическому буму в общественных науках [9].
С тех пор широкое применение математико-статистических методов стало имманентной
чертой социологических исследований НЭСШ. Созданная в ее рамках группа
математиков разрабатывала и постоянно совершенствовала методы обработки
и анализа социологических и социально-экономических данных.
4. Значение НЭСШ в дореформенный период
Характеризуя значение Новосибирской экономико-социологической школы в дореформенный период, выделим три основных аспекта: общественный, теоретико-методологический и научно-образовательный.
Общественное значение НЭСШ видится прежде всего в том, что она способствовала научному познанию общества в условиях идеологической несвободы и сыграла важную роль в подготовке общественных перемен. В дореформенный период новосибирская социология ассоциировалась с “действительно научным, социально-критическим”, а не с апологетическим направлением общественной мысли [10]. В этом смысле заслуга Новосибирского экономико-социологического коллектива состоит прежде всего в том, что он (наряду с немногими разрозненными социологическими группами Москвы и Ленинграда) заложил основы “ реалистичной” социологии в советский период, когда российская социология еще (или уже) не была институционализирована.
По воспоминаниям одного из ведущих российских социологов В.Н.Шубкина, уже в 60-е годы здесь был создан Сибирский социологический семинар, который собирал раз в месяц ученых для обсуждения наиболее острых социологических проблем. “ Это была своеобразная школа повышения мастерства и профессионализма социологов на огромном пространстве от Урала до Тихого океана”. [11]. В тот же период по договоренности с ректором НГУ акад. С.Беляевым была создана “подпольная” кафедра социологии и начал читаться курс лекций по социологии для студентов гуманитарного факультета и факультета экономической кибернетики. Тем самым создавалась база для последующей социологизации ученых-обществоведов вообще и новосибирского экономического коллектива в частности.
Присущее НЭСШ стремление к познанию объективных социально-экономических закономерностей развития целостных социальных объектов на основе крупномасштабных репрезентативных эмпирических исследований в советское время неизбежно приводило к критике существовавшей социально-экономической системы и поиску путей ее совершенствования, вплоть до “идеологически порочного” вывода о невозможности улучшения этой системы в рамках прежних общественных отношений.
В 1983 году Т.И.Заславская подготовила доклад “О совершенствовании социалистических производственных отношений и задачах экономической социологии”, который удалось размножить лишь под грифом “для служебного пользования”. Уже через несколько месяцев он был опубликован в США и ФРГ под названием “Новосибирский манифест” и был воспринят Западом как первая ласточка, возвещавшая о начинавшейся в СССР “весне”. Доклад был переиздан во многих других странах и, как признавали западные ученые, “стал редким примером применения критического марксизма к функционированию советской системы…” [12].
Несмотря на высокий научный и общественный статус лидера Школы, ее отношения с властными органами складывались неодназначно. В частности, все экземпляры “Новосибирского манифеста” и подготовительные материалы автора были изъяты КГБ, а сама Т.И.Заславская вместе с А.Г.Аганбегяном получили по выговору от Президиума СО АН СССР и от Новосибирского обкома КПСС. Научный путь Т.И.Заславской и руководимой ею школы, на наш взгляд, был непрерывным движением по “лезвию бритвы”, постоянным балансированием на грани дозволенного и недозволенного. Результаты исследований наиболее острых и проблемных вопросов состояния российского общества подавались таким образом, чтобы донести до читателей правду о реальном состоянии дел и сказать больше, чем дозволялось в условиях жесткой идеологической цензуры.
Сегодня новое поколение исследователей склонно порой упрощать ситуацию и по наличию в большинстве социологических публикаций ссылок на материалы пленумов и съездов КПСС объявлять всю советскую социологию служанкой коммунистического режима. Однако это верно лишь для одного ( “ апологетического” ) крыла социологии, к которому НЭСШ никогда не принадлежала. Для другого же (“научно-критического”) крыла это было своего рода приемом, делавшим материалы более проходимыми, несмотря на то, что их содержание противоречило господствовавшим догмам и давало читателям реальное знание о существующих противоречиях и проблемах российского общества.
По существу Новосибирской экономико-социологической школе удалось найти тончайшую грань между диссидентством и апологетикой существовавшего строя. Лидеры школы искали и находили в политической и хозяйственной элите разных уровней тех, кто был заинтересован в получении знаний о реальном состоянии дел и возможностях ( направлениях, путях) их улучшения. Многие углубленные массовые обследования населения стали возможны только благодаря заинтересованности и содействию со стороны передовой части руководителей административно-командной системы. Обсуждение полученных результатов, вскрывающих пороки прежней системы, настраивало эту часть управленцев на критическое осмысление социальной реальности и в конечном счете сыграло важную роль в формировании социальной базы перестройки.
Теоретико-методологическое и научно-образовательное значение НЭСШ состоит, на наш взгляд, в разработке новой для России научной дисциплины – экономической социологии и ее последующей институционализации - как предмета преподавания в университетах и как специальности ВАК. Новый теоретико-методологический прорыв НЭСШ аккумулировал научные достижения всех этапов ее развития и разных ее ветвей. В этом смысле он был подготовлен всем ходом развития НЭСШ и стал своего рода венцом ее творческого пути. Однако это не было бы возможным без интенсивного интеллектуального поиска главных теоретиков школы. Разработанные ими концепции и теории, ставшие ядром авторской версии экономической социологии, дали толчок развитию экономико-социологических исследований в России и открыли новую научную перспективу для последующих поисков.
С тех пор, несмотря на широкое распространение экономико-социологических исследований в стране, НЭСШ признается “колыбелью” российской экономической социологии. И хотя в стране сформировались разные направления экономической социологии, новосибирская ветвь ее сохраняет свой оригинальный подход к пониманию и объяснению социальной реальности.
Новосибирское направление в развитии экономической социологии ставит во главу угла целостное восприятие социальных систем и социальных процессов, выявление социальных механизмов и последствий трансформационного процесса. Причем делается это с учетом специфики современного состояния российского общества и на основе разработки такого понятийного аппарата, который позволяет учесть и понять реальные закономерности общественного развития.
Это, на наш взгляд, отличает НЭСШ от другого влиятельного направления экономической социологии, которое сложилось в Москве. Последнее базируется преимущественно на достижениях западно-европейской и американской социологической мысли и играет важную роль в трансляции классических и передовых идей зарубежной социологии российскому научному сообществу, в создании условий для его интеграции с мировой социологией, в обеспечении методологического и теоретического плюрализма. Признавая значимость всех этих функций в настоящее время, мы тем не менее убеждены, что московское направление экономической социологии вряд ли станет самодостаточным для познания российской реальности в отрыве от принципов парадигмального осмысления, реализуемых НЭСШ.
Таким образом, “на входе в реформы” НЭСШ обладала объективными,
неискаженными коммунистической идеологией материалами о реальном состоянии
и развитии советского общества. Накопленный банк обширных эмпирических
данных впоследствии стал надежной базой сравнительных исследований и позволил
глубже понять реальные закономерности трансформации современного российского
общества. А установка на “поиск истины”, на игнорирование обязательных
или "модных" идеологических схем ( будь то прежняя коммунистическая идеология
или современная ориентация на западные образцы) , ставшие научной традицией
НЭСШ, помогают и в современных условиях вырабатывать такие подходы, которые
позволяют уйти от навязанных штампов и предложить научному сообществу оригинальные
теоретико-методологические разработки, направленные на осмысление российской
реальности.
5. Новосибирская экономико-социологическая школа в 90-е годы
В 90-е годы НЭСШ столкнулась с новой социальной реальностью, которая отразилась на всех аспектах ее деятельности. Во-первых, Т.И.Заславская и Р.В.Рывкина уехали в Москву. А как показывает опыт, многие научные школы в подобных случаях прекращали свое существование или распадались на несколько научных коллективов. Во-вторых, экономико-социологическая парадигма, определявшая лицо НЭСШ в дореформенный период, в условиях радикальных общественных изменений и институционализации экономической социологии (как научной и учебной дисциплины) нашла немало приверженцев во многих других научных коллективах России. В этом смысле экономико-социологическая теоретическая ориентация перестала быть уникальной характеристикой НЭСШ. И, наконец, в-третьих, из-за низкой оплаты труда и снижения привлекательности науки в глазах молодежи нарушился механизм воспроизводства кадров, обеспечивавший прежде преемственность научной традиции.
Однако, несмотря на все эти неблагоприятные обстоятельства, Новосибирский экономико-социологический коллектив, на наш взгляд, по-прежнему представляет собой самостоятельную, активно развивающуюся научную школу. В новых условиях школа, действительно, претерпела значительные изменения, но они не разрушили базовые черты НЭСШ, а затронули главным образом формы их проявления.
В самом деле, ситуация, сложившаяся в НЭСШ в 90-е годы, характеризуется парадоксальной двойственностью. С одной стороны, лидер школы в настоящее время живет и работает в Москве. И потому утрачены повседневные творческие контакты, игравшие значительную роль в поступательном развитии школы. С другой стороны, несмотря на расстояния, связь лидера с коллективом сохраняется: Т.И. Заславская регулярно приезжает в Академгородок, встречается с сотрудниками отдела, интересуется их делами, знакомится с результатами проведенных исследований и новыми творческими замыслами; а они, в свою очередь, бывая в Москве, также стремятся встретиться с ней. Диалог Учителя с учениками осуществляется как через формальные каналы (Т.И. Заславская остается руководителем и научным консультантом аспирантов и докторантов отдела), так и через неформальное общение и обсуждение выполняемых работ. Таким образом, несмотря на территориальное перемещение лидера школы, его интеллектуальное влияние по-прежнему сильно. В этом смысле в 90-е годы школа не лишилась своего лидера-основоположника.
Двойственная ситуация сложилась и по второму школообразующему критерию – наличию оригинальной парадигмы. С одной стороны, как уже отмечалось, экономико-социологическое направление вышло за пределы НЭСШ и в новых условиях стало более разнообразным и многоаспектным. Возросла разноплановость исследований и в рамках самой НЭСШ. С другой стороны, более глубокий взгляд на результаты современных исследований школы позволяет констатировать, что научная парадигма СМРЭ жива и дает всходы в новых теоретических построениях как самой Т.И. Заславской, так и ее учеников и последователей. При этом опора на базовые принципы НЭСШ (в первую очередь, погруженность в реальность, ориентацию на научное познание через “язык” реальности) позволяет школе сохранять свое лицо на фоне других экономико-социологических коллективов. Своеобразная теоретическая и методологическая ориентация НЭСШ доказывает свою продуктивность и в новых условиях. Более того, концепция СМРЭ способствовала появлению новых теоретических подходов и подготовила почву для перехода к неопарадигмальному периоду в деятельности НЭСШ.
Характерной чертой этого периода является устойчивое стремление к реализации целостного подхода к познанию российского общества, его отдельных элементов, сфер и “срезов”, к разработке таких теорий, которые выявляют сущностные черты, связи, механизмы и закономерности трансформации общества и экономики. В результате в 90-е годы представителями НЭСШ предложены новые теории и концепции, ставшие логическим продолжением ее магистрального теоретического направления - экономико-социологической концепции СМРЭ. В частности, разработана институциональная теория раздаточной экономики, являющаяся альтернативой по отношению к существующим концепциям хозяйственного развития России и направлениям ее модернизации. Одновременно разработана экономико-социологическая концепция трансформации свободы на разных уровнях социальной реальности (институционально-правовом, групповом и индивидуальном). Интеграция категории “свобода” в социологический контекст позволила глубже понять особенности поведения разных социальных групп в условиях либеральных реформ и на этой основе оценить механизмы и результаты трансформационного процесса российского общества. Еще одним новым научным направлением НЭСШ стала социология адаптаций, в рамках которой впервые выдвинута гипотеза о глубоких различиях в механизмах и способах адаптационного процесса в эволюционных и бифуркационных средах, а также предпринята попытка построения концепции адаптации для кризисных и бифуркационных сред как альтернативы “эволюционной” концепции.
В период нестабильности и неопределенности, которым характеризуется современный этап общественных преобразований, такая базовая методологическая черта НЭСШ, как ориентация на погружение в реальность и построение теоретических обобщений на основе эмпирического изучения действительности нашла выражение в проведении мониторинга реформирования разных сфер экономики (промышленности, аграрного сектора, сферы обслуживания, жилищно-коммунального хозяйства). Крупномасштабные репрезентативные обследования, которые в дореформенный период проводились раз в 5 лет, в новых условиях сменились менее крупными, но более частыми обследованиями ( раз в год или даже раз в полгода). Благодаря постоянному “диалогу” с объектом новосибирским социологам, как и раньше, удается своевременно выявлять новые проблемы и феномены, фиксировать направленность социально-экономических изменений и их последствия.
В то же время сохраняется стремление продолжить долговременные 15-20 летние информационные ряды по базовым социальным процессам: использованию времени, экономической стратификации, демографическим процессам и др. Исследование закономерностей этих процессов в качественно иной социальной среде позволяет не только глубже понять их природу, но и дать более обоснованные оценки результативности общественного реформирования и его социальной цены.
В новых условиях сохраняется и такая базовая черта НЭСШ, как ориентация на "реформизм", т.е. не только на выявление наиболее актуальных проблем повседневности, но и на доведение их до широких кругов общественности, а также до лиц, принимающих решения на всех уровнях управления - особенно до тех из них, которые сами ориентированы на активный поиск эффективных решений имеющихся проблем. Активная связь с практикой поддерживается в разных формах (постановка и отслеживание социально-экономических экспериментов, работы по заказам управленческих органов, разработка конкретных программ преобразования разных сфер экономики и общества).
Таким образом, современный (“неопарадигмальный”) этап развития НЭСШ, вобрав в себя теоретико-методологические достижения предыдущих этапов, сохраняет выработанные школой научные традиции и на этой основе формирует новые теоретические направления.
И наконец, в новых условиях сохранился и такой базовый признак научной школы – воспроизводство кадрового потенциала. В настоящее время низкая оплата научного труда компенсируется развитием системы грантов, что дает дополнительные возможности независимой творческой деятельности тем, кто остался в науке. В результате значительное уменьшение численности сотрудников отдела не привело к пропорциональному сужению творческого потенциала НЭСШ. К тому же не иссяк, хотя и сократился, приток в отдел выпускников социологического отделения экономического факультета НГУ, где преподают по существу все ведущие сотрудники отдела- представители НЭСШ.
Таким образом, согласно нашему убеждению, Новосибирская экономико-социологическая школа на современном этапе переживает не кризис, а переход к новому витку поступательного развития. Бесспорное ухудшение ряда параметров ее развития вынудило сократившийся коллектив работать особенно целеустремленно и эффективно, что со временем обернулось обретением значимых для развития НЭСШ преимуществ. На наш взгляд, Новосибирский экономико-социологический коллектив сохранился и продолжает развиваться, вопреки неблагоприятным условиям, именно потому, что он является не столько административным образованием, сколько целостной научной школой, которая живет по своим собственным законам. Однажды сформированное “корневище” дает новые побеги, посаженное зерно прорастает новым урожаем, и даже пень от срубленного когда-то дерева со временем обрастает новой кроной. В этом смысле, будем надеяться, остановить развитие школы нельзя.
* * *
Мы обрисовали лишь в самых общих чертах основные тенденции
развития новосибирской школы в новых условиях, показали элементы преемственности
и новаторства. Более подробно история становления и современное состояние
НЭСШ представлены в новой коллективной монографии “Социальная траектория
реформируемой России: Исследования Новосибирской экономико-социологической
школы” (Наука, 1999) Результаты современных научных исследований, отраженные
в этой монографии, более полно и детально свидетельствуют как о сохранении,
так и об обновлении научных традиций школы в 90-е годы. В этом читатель
сможет убедиться сам.
Список литературы